Верный расчёт - Страница 10

Он протянул руку, и малыш серьезно пожал ее. Прикосновение маленькой ладошки вызвало у Ральфа странное чувство. Так мог бы выглядеть его сын. Собственно говоря… Он прогнал от себя эту мысль. В личном деле Ингрид Шлезингер не было имени отца ее ребенка, но если бы они с Ингрид когда-нибудь спали вместе, он бы этого не забыл.

Ингрид не из тех женщин, с которыми проводят ночь, а потом выбрасывают их из головы. Неужели такой мужчина все же нашелся? Или она сознательно решила стать матерью-одиночкой? Как бы там ни было, будь Эрни его сыном, Ральф ни за что бы от него не отказался. Это он знал твердо.

— Покажешь мне своего змея?

Эрни вопросительно посмотрел на мать. Та кивнула, и он протянул Ральфу предмет из мятой бумаги.

— Бумагу сшивала фрейлейн Визе, потому что нам еще не разрешают пользоваться степлерами, но все остальное я сделал сам. Честное слово.

Ральф поборол улыбку.

— Степлеры — вещь опасная, — подтвердил он. — Я сам однажды загнал скобку себе в палец.

Эрни смотрел на него как зачарованный.

— Больно было?

— Ты не поверишь, но крови было много. Правда, я и глазом не моргнул.

Не сомневаюсь, подумала Ингрид, переминавшаяся с ноги на ногу. Она подозревала, что стремление скрывать свои чувства Эрни унаследовал именно от Ральфа.

Что это пришло ей в голову? Она знала о бароне фон Бамберге только со слов сестры. Какое ей дело до черт Ральфа, перешедших к Эрни по наследству? Эрни ее ребенок, только ее, и больше ничей! Он следила за тем, как Ральф восхищается разноцветным змеем, и выходила из себя.

— Эрни, нам пора домой, — сказала она. Видеть их рядом было невыносимо. Она не ожидала, что сокрытие правды вызовет в ней острое чувство вины. В конце концов, Ральф сам так решил. Но они настолько похожи…

Эрни не сводил с барона глаз. Ингрид пришла в ужас, услышав слова Ральфа:

— Жаль, если такой замечательный змей будет жить в шкафу. Может быть, как-нибудь пустим его полетать в парке?

Малыш просиял.

— Мама, можно?

Ингрид почувствовала, что ее загнали в ловушку.

— Милый, барон Бамберг очень занятой человек, — сказала она. — Я уверена, что у него есть более важные дела, чем запуск змея. Мы сделаем это сами.

Лицо Эрни сморщилось.

— Ты не сумеешь запустить змея. Помнишь, как ты разбила мой самолет?

О да, это она помнит. На Рождество в школу пришел Санта-Клаус и подарил Эрни модель планера. Она тщательно собрала игрушку и огорчилась, обнаружив, что остались лишние детали. Но Эрни не обратил на это внимания. Его желание поскорее запустить самолет в воздух угасло, как только модель потерпела аварию в кусте, расположенном в трех метрах от взлетной полосы. Одна из лишних деталей оказалась балластом, который должен был мешать планеру переворачиваться.

— На этот раз я позволю тебе самому запустить змея, — пообещала она.

— Почему барону Бамбергу нельзя пускать его со мной? — Мальчик порывисто повернулся к Ральфу. — Вы ведь не слишком заняты, правда?

Ральф нахмурил темные брови и смерил Ингрид пристальным взглядом.

— Если бы я был занят, то так и сказал бы. Но в таких делах слово мамы закон. Она примет решение позже и сообщит мне. Мы будем работать вместе с твоей мамой, — утешил он мальчика. — Если она согласится, то в субботу мы пойдем запускать змея.

— Тогда до субботы!

Ингрид взяла мальчика за руку. Тот попытался вырваться, показывая, что предпочел бы идти сам. Это причинило ей мучительную боль. Эрни не сводит с него глаз только потому, что Ральф мужчина, убеждала себя она. В школе было несколько учителей-мужчин, Эрни общался с отцами других детей, но дома у них мужчин нет.

А кто в этом виноват? — гневно спросила себя Ингрид. Боль, которую она ощущала при каждом шаге, напоминала ей о слишком высоких каблуках. Ральф мог не разлучаться с мальчиком. Именно он не обратил внимания на письмо Урсулы. Его не волновало, что будет с этим ребенком. Он не может просто прийти и забрать Эрни. Она этого не позволит.

Ральф, не догадывавшийся о ее мыслях, продолжал невозмутимо идти рядом.

— Неужели у вас нет своего дома? — спросила она. Это прозвучало грубо, но ей было все равно.

— Мой дом в Гармише, столице Герольштейна, — объяснил он Эрни и добавил: — Правда, я нечасто там бываю.

— Догадываюсь, что вы предпочитаете свободу. — В точности как ее отец. Безалаберный Роберт Шлезингер тоже не любил чувствовать себя привязанным к определенному месту, предпочитая временные работы в разных оркестрах (в которых не поднимался выше должности второй скрипки), и семья снимала жилье то здесь, то там. Когда родители умерли, у сестер не оказалось родного дома, куда можно было бы уехать и дать волю своему горю. Эрни не досталось никакого наследства; это только усилило решимость Ингрид обеспечить мальчику счастливое детство, которого у нее и Урсулы не было.

Если ради этого придется терпеть близость Ральфа до окончания велогонки — что ж, она согласна. Ребенок не будет переезжать с места на место. Когда-нибудь она купит собственный дом. До сих пор они были здесь счастливы. Она не позволит, чтобы приезд Ральфа изменил это.

4

— Какой из коттеджей ваш? — спросил Ральф, продемонстрировав намерение проводить ее до самого дома.

Большинство служащих замка жили в симпатичных каменных коттеджах вокруг зеленой лужайки, где дети играли, в то время как их родители пили друг у друга кофе и беседовали. Хотя дома казались старинными, на самом деле их построил предыдущий граф Оберхоф, чтобы служащие были под рукой в любую минуту. Прямые телефонные линии все еще связывали каждый коттедж с канцелярией замка.